Свиток желаний - Страница 57

– Ага… Намек понят!.. Ваш отец-командир сидит там, не так ли?.. А теперь, малыш, я ненадолго отлучусь и буду крайне разочарована, если, вернувшись, найду тебя здесь. Советую поиграть в народную игру «убеги от бронепоезда по шпалам»… На старт, внимание – марш!

Схватив рапиру, Улита устремилась к микроавтобусу. В тонированном стекле отразились ее пепельные волосы. Улита рванула дверцу, занесла рапиру для укола и…

Она долго потом не могла забыть этот момент.

* * *

Буслаев продолжал упрямо вырываться. Он выкручивался, как уж, мечтая лишь об одном: увидеть своего противника. Бульшего ему не надо было. Только визуальный контакт.

– А ну, лежать! Лежать! Ах ты, щенок!

Пузан, которому надоели попытки парня освободиться, выругался и оттянул его голову за волосы назад, собираясь приложить лицом об асфальт. Мефодий зажмурился и… внезапно услышал укоряющий бас:

– Окстись, друг мой! Усмири ярый гнев свой, ибо не ближнего своего ты бьешь, но эйдос свой предаешь поруганию!

Пузан застыл, потом повернул голову. Кожаная куртка. Ремень с пряжкой в форме руки скелета. Незнакомец стоял и, скрестив на груди руки, разглядывал его с назидательно-укоризненным выражением. Мужчина был вроде здоровый, но лицо имел отрешенное и благостное. Пузану он показался неопасным.

– А пошел ты… Святоша, мля! – пропыхтел он.

Услышав столь грязное ругательство, неизвестный смиренно потупился.

– Увещеваю тебя, брат мой, остановись, ибо ты не ведаешь, что творишь! Услышь глас совести! Не бей сего несмышленого младенца! – повторил он.

Пока пузан переваривал информацию, «несмышленый младенец» воспользовался рекламной паузой и укусил его за палец. Выругавшись, борец вновь схватил Мефодия за волосы.

– Не кусай его, опрометчивый юноша! Подумай о микробах, кои живут на его пальце! Ты тревожишь их покой! – назидательно сказал незнакомец.

Терпение пузана истощилось. Он давно бы уже кинулся на нового противника, если бы не необходимость держать Мефодия.

– Вали отсюда, убогий, пока тебе отходняк не сыграли! Ну, пшел!.. Живо!..

Байкер удивленно заморгал. Похоже было, он впервые сталкивался со случаем, когда его увещевания не действовали.

Мефодий открыл заплывший глаз.

– Ты кто такой? – прохрипел он.

Байкер заколебался.

– Э-э… Не знаю, стоит ли об этом говорить. Но так и быть… Я страж-хранитель. Мое имя Эссиорх.

– Страж? Светлый? Тогда сделай что-нибудь! – потребовал Буслаев.

Эссиорх развел руками.

– А что я могу? Слова мои отлетают от ушей этого амбала, яко сухой горох от каменного строения. Прими сии побои во вразумление, ибо как в мире сем бьет тебя сей злобный муж, так и в Тартаре будут побивать тебя комиссионеры и прочая нечисть!

– Перестань разглагольствовать! Ты мой страж-хранитель! Ты обязан мне помочь! – прохрипел Мефодий. Жирная туша придавливала его к асфальту, как каменная плита.

– Все ясно! – с просветлевшим лицом сказал борец. – Я понял! Вы оба психи!

Эссиорх ласково покачал головой и, присев на корточки, таинственно сказал, обращаясь к Мефодию:

– Ты ошибаешься! Я не твой страж-хранитель! Я страж Даф. Здесь же я случайно. Помогать тебе не входит в мои непосредственные обязанности.

– Но меня убьют, и Даф огорчится! Она, может, тоже умрет, потому что наши судьбы связаны! – крикнул Мефодий, надеясь найти хоть какой-то подход к этому буквоеду.

– Хм… резонно… Рассмотрим философскую схему: друг моего друга – мой друг. Следовательно, страж моего стража – мой страж. Надо посмотреть, что говорит по этому поводу кодекс, – пробормотал Эссиорх.

Он достал из кармана небольшую, не больше ногтя, книжку, подув на нее, увеличил до необходимых размеров и принялся неторопливо листать.

– В отдельных случаях, как то: стихийное бедствие, авария, извержение вулкана либо нападение разбойников, страж-хранитель, наделенный полномочиями класса А, имеет право отступить от своей обычной доктрины невмешательства и совершить действия, хотя и несколько противоречащие свободе воли, однако в данных конкретных обстоятельствах являющиеся… – бормотал Эссиорх.

На устремившегося к нему громилу с битой, который недавно вырубил Мамая, он не обратил особого внимания, лишь досадливо отмахнулся от него рукой.

– Вот видишь! Там есть про разбойников! – завопил Мефодий.

– Секундочку, я должен удостовериться в твоей правоте! Не стоит спешить с суждениями! – сказал Эссиорх, поднимая голову от книги. – Простите, пожалуйста, друзья мои, являетесь ли вы разбойниками? Говоря иными словами, можно ли вас классифицировать именно по этой статье?

Мужик с битой на миг оцепенел от наглости.

– Ща классифицируешь! Ща все будет! Допросился, умник! Тебе хана! – прохрипел он и попытался ударить Эссиорха по голове.

Однако прежде чем бита описала полукруг, правый кулак Эссиорха профессионально врезался нападавшему в подбородок. Громила рухнул как подкошенный, а в следующую секунду Эссиорх, шагнув, резко ударил ребром ладони по шее подмявшего Мефодия борца. Тот обмяк и уткнулся лбом в асфальт. Мефодий с трудом выбрался из-под него и поднялся на ноги. Последний из нападавших бросил лом и кинулся к микроавтобусу, явно намереваясь извлечь оттуда нечто более эффективное, чем ломики, лопатки и прочее землеройное вооружение.

Эссиорх не стал его преследовать. Вместо этого он поднял ладонь и, буркнув что-то, подул на руку, точно отсылая свои слова. Послышался негромкий хлопок. На асфальте остались растянутые спортивные брюки.

Хранитель уныло потупился.

– Ну вот, вечно со мной такое. Не надо туда смотреть! – пробурчал он, вставая между Мефодием и микроавтобусом.