Свиток желаний - Страница 59

– Мы… нам заплатили, – с суеверным ужасом глядя ей в поблескивающий рот, произнес верзила.

– Кто? Неужто сбербанк?

– Мы его не знаем… Какой-то мужик. Подошел к нам… Мы должны были напасть на вас, чтобы отвлечь, а остальное, он сказал, сделает сам, – торопливо пролепетал парень.

– Что сделает? С кем сделает? С моим дархом, не так ли? – уточнила Улита и медленно, без усилия, оторвала парня от земли. Глаза у ведьмы стали вдруг пустыми и очень нехорошими.

– Н-не знаю, – сказал верзила и вдруг, обмякнув в руках у Улиты, горько заплакал.

Его губы дрожали, и сквозь них, сквозь сумятицу и скулящий мат пробились вдруг слова: «мама» и «господи». И эти простые слова спасли его. Улита, зашипев, отпустила его и отошла. Жесткие ведьминские черты ее лица стали смягчаться, принимая человеческое выражение.

– Г-господи… г-господи… п-простите… да чтоб я… – бессвязно бормотал парень.

– Возрыдай, несчастный! Подумай о своем эйдосе, подумай, сколь низко ты пал, поддавшись страстям! – воспользовавшись случаем, встрял Эссиорх, обнимая парня за плечи и вытирая ему слезы. Посмотрев на склонившегося над ним амбала, который недавно чуть не выбил из него душу, а теперь предлагал возрыдать, парень зарыдал еще громче, почти в полный голос.

– Эссиорх, притормози! Он обязательно возьмется за ум. Но сделает это чуть позже… А сейчас пусть скажет, откуда они вообще взялись. Кто они такие? – сказал Мефодий, замечая, что тот пузан, который прижимал его к асфальту, тоже начинает шевелиться.

Тем временем другой уже так горько рыдал, что внятного ответа дать не мог.

– Возможно, я смогу помочь! – скромно заявил Эссиорх. – Эти несчастные – могильщики с одного большого кладбища, которые живут тем, что цинично вымогают непомерную мзду за то, что является их долгом. Кроме того, вечерами они порой грабят одиноких прохожих. Нападают в подъездах и на темных улицах… Любому стражу даже с начальным уровнем подготовки найти или вычислить таких людей не составляет труда. А теперь, друзья мои, поехали отсюда, а сих мужей оставим здесь с их страстями.

– И что, мы их просто так отпустим? Даже не пнем пару раз на память? – мстительно спросил Мефодий, ощупывая распухающую переносицу.

– Злобненький ты, одначе… Разумеется, нет, – заверил его Эссиорх. – Я уверен, их стражи-хранители проведут с ними воспитательную работу и постараются наставить на путь спасения. Однако, боюсь, в данном случае это будет непростой задачей.

Эссиорх деловито огляделся и поманил к себе Мамая.

– Друг мой, осмелюсь ли я попросить тебя об огромном одолжении?

Мамай осторожно приблизился. Он, как всякий нормальный комиссионер, побаивался того, в ком ощущал стража света.

– Отгони их самодвижующуюся повозку, дабы мы могли проехать, но, прошу тебя, сдержись и не сотвори того, что я со скорбью читаю в твоих мыслях, – приказал Эссиорх.

Мамай ухмыльнулся. Он сел за руль японского микроавтобуса, завел его, вывернул руль, разогнался и… направив автобус в фонарный столб, соскочил на ходу.

«Сдержись, сдержись, а если я не могу сдержаться?» – пробормотал он, возвращаясь к своему помятому «Роллсу», в котором уже сидели Эссиорх, Мефодий и Улита.

Улита, вполне оправившаяся и даже со слегка порозовевшими щеками, уже вовсю приставала к Эссиорху. Влюбчивая ведьма давно с любопытством окидывала восхищенным взглядом его широченные плечи, кожанку и хромированный ремень.

– Чей это такой стражик-хранитель? Симпатиш-шный мущ-щина! А героический какой: всех кидал раскидал, всех бросал разбросал, всех швырял расшвырял! – мурлыкала она. – Ап-п-п-псолютно мой тип!

– Не богохульствуй, ведьма, и отодвинься от меня! – с негодованием потребовал Эссиорх. – Ты пахнешь духами, коими обрызгивают свои тела лишь кокетливые, безнравственные женщины, и потому ты для меня аки труп гниющий, аки пес смердящий.

Улита совершенно не обиделась.

– Ну ты и ляпнешь тоже! Прямо-таки пес смердящий? Дядя Кензо был бы польщен такой характеристикой своей новой цитрусовой коллекции. Может, тебе понюхать получше? Прижми-ка нос к моей ямочке за ухом, вот тут! Ну же, смелей! Я же сугубо в научных целях!

– Отстань, не трогай меня! Убери свою ладонь! – закричал Эссиорх, с ужасом стряхивая руку ведьмы.

– Ишь ты, какой святоша! – фыркнула Улита, убирая руку. – А откуда ты тогда знаешь, какие духи используют безнравственные женщины? Или вам это прочитали в вашей эдемской политинформации? А может – х-хо! – ты подсматривал за нами, бедными, пользуясь невидимостью?

– Ты можешь оскорблять меня сколько угодно, ведьма. Я не отвечу тебе! В горниле искушений куется характер, – возвышенно сказал Эссиорх.

– Классная фраза! Ее любил повторять один мой знакомый карманник. Знаешь, какая у него была коронка, после которой он начинал прорезать бритвой сумочки? Он прижимался к девушке в метро и, если девушка что-то начинала подозревать, говорил шепотом: «Вы слышали последние новости о глобальном потеплении? В час глобального потерпления люди должны быть рядом!»

Улита придвинулась к Эссиорху совсем близко. Ее рука как бы невзначай скользнула по плечу стража.

– Ух ты, какая мышца! – сказала она восхищенно. – Дружим со штангой? Может, тебе лучше завести девушку? Я сегодня, правда, иду на свидание с одним светлым, но он не такой крутой. Я, наверное, скажу ему, что мы останемся просто друзьями, и повешу прочей лапши килограмма на полтора. Ты ведь тоже ни с кем не встречаешься?

Эссиорх побагровел.

– Изыди, ведьма! – завопил он во всю мощь легких.

Улита удовлетворенно кивнула.